Новая выставочная экспозиция галереи «Марис-Арт» показывает цикл произведений Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича, источником вдохновения которых стала Пермская деревянная скульптура. Здесь уместно напомнить, что оба художника – авторы экспозиции деревянной скульптуры, и в свое время они не только сумели придать современный экспозиционный вид знаменитому залу Пермской художественной галереи, но имели возможность пообщаться с уникальными экспонатами, что называется «глаза в глаза». Совершенно не случайно центральный объект нового выставочного проекта – своеобразная объемно-пространственная инсталляция с названием «Экспозиция». По стилистике, образности и по технике исполнения она, несомненно, находится на пике современного искусства. В ней структурно и смыслово соединены приемы дизайна, графики, декоративного искусства, она имеет глубокие смыслы, раскрывающиеся в процессе созерцания.
Не берусь объяснять всю глубину смыслов произведения, в котором за простотой и кажущейся незамысловатостью сюжета скрываются очень важные человеческие и нравственные категории. С точки зрения использования приемов и материалов, обнаруживается полная авторская «освобожденность» от принятых традиций: техника шитья, здесь не являющаяся декоративным элементом, используется для придания образам мягкой домашней уютности, а смыслам особой человечности. В объектах инсталляции соединяются выразительность специфических приемов рисования – в силуэтности, штриховой «прорисовке» деталей иконно-условно обозначающих объемы с рельефной текстильной аппликацией.
При рассматривании образов инсталляции по отдельности, а также в сочетании друг с другом, неизменно возникают различные сюжетные и смысловые коллизии, которые усиливаются и усложняются благодаря примененным фактурам, цвету и рисунку. Христос, ангелы и евангелисты – вневременные образы, объединены сдержанной цветовой, прошитой графически стилистикой. Посетитель, дежурная в зале и лестница – современные реалии… Вместе с тем, лестница, акцентированная цветом, – это и знак возможности восхождения, и надежда обретения духовной высоты, и библейская лестница Якова. А стоящая рядом фигурка – это уже не просто посетитель, замирающий в созерцании знаменитых Пермских богов…
«Обретение крыла» – это обретение духовного смысла, как никогда актуального в наши дни, времени все на свете побеждающих материальных ценностей. «Встать на крыло» принято говорить о птенцах, научающихся летать. Хотя понятно, что летают они посредством двух крыльев, эти слова подразумевают новый, настоящий этап их жизни. Так и образы «Экспозиции» побуждают к размышлениям о вечных ценностях и смыслах. Деревянные боги, создаваемые крестьянскими мастерами, по самому своему смыслу обращались в вечность, отражали народные понятия Добра и Зла, Жизни и Смерти… Образы коленопреклоненных Ангелов, Ангела-ребенка и Серафимов, а также приемы их исполнения в совместных работах Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича сохраняют наивное простодушие и выразительность первоисточников, соединяясь с мудрой взвешенностью и восприятием человека XXI века, ценящего духовные и культурные ценности.
Исполненные на бумаге образы деревянной скульптуры неоднократно разрабатывались Михаилом Павлюкевичем, также как и многими другими авторами. Тем не менее, Павлюкевич не только создает свои неподражаемые образы, но эта тема у него кажется поистине безграничной. Художник от работы к работе, от серии к серии углубляется в постижении глубины народной духовной мудрости, в тайны религиозно очеловеченной жизни предков. Варианты композиций «Распятие», «Трубящие Ангелы», «Предстоящие», «Ангелы Страшного Суда» и «Сидящий Спаситель», ни в чем не повторяясь, создают перекличку грозных, милующих, наивных и страдающих святых. Удивительно, что даже спина «Сидящего Спаса» оставляет ощущение неизбывного физического и духовного страдания. Спины самих скульптур иногда авторами «расписывались» красной краской, обозначающей «иссечение тела», у Павлюкевича на бумаге «иссечение» передается сложной фактурной обработкой поверхности, отчего усиливается почти физическое ощущение терпеливо переносимых истязаний.
Живописность поверхности изображений многократно усложняется автором. Павлюкевич словно колдует, набирая многослойные фактуры своих произведений самыми разными способами и приемами. Арсенал этих средств и их сочетаний кажется безграничным: это нечто сродни аппликациям, коллажам, используются многообразные акварельные приемы, акриловые краски, процарапывания, скобления и даже прожигание поверхности. Благодаря этой сложной авторской технике каждое изображение приобретает свою неповторимую осязаемость, а поверхность работы становится живой. В акварельных работах сдержанная цветовая гамма словно напоена воздухом и дыханием, нередко возникает ощущение дематериализованного пространства. В некоторых листах появляются почти осязаемые фактуры изъеденной временем деревянной поверхности. Теперь уже невозможно назвать эти образы изображениями скульптур, это скорее, найденный художником новый изобразительный эквивалент им. Этот эквивалент выражен удивительными, фантастически непередаваемыми средствами, простота и сложность которых сродни простоте и сложности самих скульптур.
Логичность и цельность образов Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича, при всей сложности стилистики и приемов исполнения, завораживают почти в каждой работе на выставке. Энергия доброты и нежности выражены с необыкновенным умиротворением, при котором форма каждого произведения адекватна простому и трепетному содержанию, глубине и смелости многообразных образных решений. Включенная в экспозицию выставки абстрактная серия Павлюкевича «Возвращения» своими аскетичными охристо-коричневыми тонами передает образы неких деревянных структур, в которых угадываются лестницы, заколоченные окна и двери домов, храмов… Также почти абстрактны две его композиции «Потерянное крыло». Они передают разные состояния – от полета до обретения неустойчивого равновесия в невыразимо живописном пространстве. Попыткой прикосновения к тайне можно охарактеризовать представленные образы, включающие в эту тайну и одушевленное пространство, окружающее и окутывающее предметы-призраки. Призрачность созданных изображений удивительно сочетается с их материальностью, нравственной, очеловеченной реалистичностью. Трогательная наивность многих фигур, почти детская открытость ликов-лиц и взглядов оставляют впечатление живого негромкого и проникновенного общения.
